Гадания хористок

Яков Есепкин



Палимпсесты



Гадания хористок



Девятнадцатый фрагмент



Возлетают Щелкунчики в снах

Мертвых фей тридевятого царства,

Ночь прецветим огнем апронах,

Шелком юдиц, не чая коварства.



И царевен укутал сумрак,

Бланманже и пирожные тлеют,

Всякий гном облачился во фрак,

Парики хвойных граций белеют.



Эти сонные пиры текут,

Неотмирно и чудно мерцая,

Ангелки ль снегом их облекут,

Воск и мирру на тортах зерцая.



Двадцать девятый фрагмент



Се для нас золотыя пеют

Во смуге млечных царствий кифары,

По шелкам ли юдиц узнают –

Носят с хлебами траура чары.



Ах, музыка, всевластвуй, лети

Над хлебами и винами, дважды

Как рапсодов убить иль спасти,

Как избавить мучительной жажды.



Солиется на битый фарфор

Хвои цветь, мглы путрамент червонный,

И допьем из хрустальных амфор

Тусклый морок и яд благовонный.



Сороковой фрагмент



Ночь мерцает в шарах золотых

С окантовкою млечной, химеры

Дев смущают, огнем превитых,

Шелки эльфам несут костюмеры.



Пой, Летия, сапфирную мглу,

Святок воск ли, царевен успенных,

Всякой дали на яде иглу,

Всяка пьет из лафитников пенных.



Там не яд, а блистанье теней,

Коих чая, хористки гадают,

И под маревом течных огней

Бьющих мрамор юдиц соглядают.



Царицы и одалиски



Пятый фрагмент



Внове юдицы нощно спешат

Мерить шелки Офелий и Лаур,

И пеют, и никак не решат,

Что надеть, яко в Дании траур.



Вейте, милые, пудры свое,

Тушью басмовой чела гасите,

Пунш с араком лия на остье,

Тортов с ядом у Гебы просите.



Яко чернию будут столы

Оводить кареокие Ханы –

И узрят, сколь оне веселы,

Сколь и феи пиров недыханны.



Семнадцатый фрагмент



Морок дивный и елочный снег,

И гирлянды, огнем совитые,

Чают пленницы святочных нег,

Одалиски, Цианы златые.



Феи томно зерцают с ветвей,

Тусклой хвои червонны сангины,

Кто прекраснее всех и мертвей –

Юны, пьющие холод ангины.



Восторгаясь аромой кориц,

Эти яды ль для нас и мешали

Картонажные тени цариц,

Увиенных в алмазные шали.



Тридцать восьмой фрагмент



Лейте холод, вергилии, мы

Алчем блеск и диамент порфирный,

И, чаруя музеумы тьмы,

Сами огнь преливаем эфирный.



Речь хотоли, но осы летят,

Вновь смертливые осы, на хвои

Млечный цвет солетаясь, блестят,

Их бегут антикварные вои.



Сколь в одесных пирах балевать

Не дали принцам крови успенным,

И начнем темный шелк обрывать,

Чтобы мниться блядям червопенным.