Коллеги

Коллеги

Нравственная повесть



Пусть мне помогут эти стены, 

Сомненья прочь! Долой! Долой!

В решении вежливой дилеммы

Сейчас стоящей предо мной.

Лишь дунул ветерок свободы,

Мы разучились писать оды,

Нам покажите шарик гладкий

И в нем найдем мы недостатки. 

А если ты в младые годы

В течении суток дважды пьян

И синий делаешь туман,

Тогда что скажут антиподы?

Так в чем же все-таки дилемма?

Сейчас изложим. Не проблема.



О чем писать? Достоинств много

И недостатки тоже есть,

Но их не будем лучше трогать ,

И с ними вместе вашу честь,

А не заметно и украдкой

Слегка коснемся речью сладкой:

Не устранить их все равно,

То богу одному дано.

Зато достоинства мы смело 

В парчу украсим и шелка, 

Как красит женская рука

Свое изнеженное тело,

Затмить, стараясь, белый свет

Иль собираясь на банкет.



Ну, что ж, читатели, коллеги,

Дилеммы нет, все решено,

Прошу испить я в сладкой неге

Стихов игристое вино.

С тех пор, как вылетели пробки 

Из черепной моей коробки

Струи  его шипя бегут,

В бокал к вам может попадут, 

Отведайте вы жидкость эту 

И не ругайтесь ради бога, 

Страданий будет вам не много,

Кулак не суйте в нос поэту,

Возьмите истину в вине,

Сарказм и смех верните мне.













Глава первая

«Какая смесь одежд  и лиц….»

А.С. Пушкин

I

Любимца в свите у фортуны, 

Надолго всех забывшей нас,

К нам прилетевшей в мир подлунный

Хочу представить вам сейчас.

Он смерти дряхлую старушку 

Три раза брал уже на мушку.

Дуплетом с двух стволов заряд

Не целясь всаживал ей в зад.

Рыбак, охотник, огородник, 

В других делах большой чудак, 

Вина любитель и казак,

Не то, что б дамский был угодник,

Но женский по его любил

И он ему благоволил.



II

За что ж нас любит женский пол?

За деньги, дачи, за машины, 

Иль за богатый пышный стол, 

Накрытый, как на именины

В одном из лучших ресторанов,

Где нет давно уж фортепьяно,

А мощный хор гремит гитар, 

Народ спешит, как на пожар

Предать действительность забвенью.

Официант предложит вам 

Букет напитков или дам.

В оценке этому явленью, 

Пусть лучше будем мы не правы,

Чем пострадают наши нраIII

На свете женщин разных много:

Красивых, умных, дорогих.

Не будем мы судить их строго,

Нам не прожить и дня без них.

К тому же то, что сильно манит,

Волнует кровь мозги туманит 

Все превращается лишь в дым, 

Когда охвачена таким

Высоким чувством, как волна

Она ответа не находит,

В тоске, печали дни проводит.

Зачем она сейчас одна?

И тот, кто ею так любим

Предметом увлечен другим?







IV

Любовь, любовь – глубокий омут,

Страстей и чувств апофеоз.

И все, кто ею был затронут

Пополнил омут влагой слез.

И мой приятель без сомнения

Не избежал души смятения,

И в омуте не для показа

Тонул он минимум три раза.

Но в нашем мире все конечно

И жизнь и счастие и слава,

А вот любовь? Не знаю право.

Она живет возможно вечно:

Не сотворив себе кумира,

Любовь и голод правят миром.



V

Но даже, если удается 

«Сухим нам выйти их воды»

В душе на веки остается 

Страданья привкус и беды.

Она без помощи сознанья

Хранит в себе воспоминанья

О тех прекрасных светлых днях

С улыбкой счастья на губах.

И сладок так запретный плод,

А жизнь то прямо , а то криво

Течет, течет все мимо, мимо,

Шатая маленький твой плот,

И впереди, как благодать 

Уж видишь ты морскую гладь.



VI

Читатель мой прости, прости

За романтизм и отступление,

Позволь мне дух перевести 

И с нова в нужном направлении

Продолжить начатый рассказ

Предвижу, утомил я Вас

Тем, что давно на белом свете

Известно всем и мысли эти

Увы, конечно же не новы.

В любом из сборников стихов

Найдете Вы что есть любовь,

Как тяжелы ее оковы.

Итак вперед скажу опять 

(Кому-то нужно подгонять).











VII

Пройдет полгода или год

(Судьба свершает путь во мраке)

На повышенье ль кто пойдет?

А кто погибнет в пьяной драке.

Второе мало вероятно,

К тому же очень не приятно.

Скорее мы сменив работу,

Делам предавшись и заботам

Друг друга медленно забудем 

И имя не напомнит нам

Знакомый взгляд мужчин и дам.

Все это свойственно так людям:

Воспоминанья идеальны,

А мы, как все материальны.



VIII

Но чтобы это не случилось

Среди работы и веселья, 

Что б имя наше не забылось

Единственно лишь с этой целью

Немедленно представлю вам

Сейчас я всех по именам, 

Всех тех о ком сейчас пишу,

С кем воздухом одним дышу:

Евгений –наш начальник группы,

Владимир –друг его и зам,

И укротитель дев и дам

Учтивый, вежливый, не глупый

Конструктор Коля -важный вид,

Он самый главный сибарит.



IX

Представьте, что Вы на поляне,

Где нежных два цветут цветка,

А рядом в пьяном их дурмане

Растут четыре лопуха.

Четвертый – ваш слуга покорный,

Искатель истин априорных, 

Он честный малый, видит бог

И скромный автор этих строк.

Один цветок звался Марина.

Благоухал, как целый сад, 

Где сладкий манит виноград.

Цветку другому имя Лиина.

Поляна –это наш отдел:

Приют трудов и ратных дел.











X

Любил к нам часто на лужок

Прийти, развлечься, отдохнуть

И в звонкий подудеть рожок,

И мысли с головы стряхнуть,

Заботы сбросив с плеч долой

Петрович – ГИП наш деловой.

Он человек весьма достойный,

Хоть и дитя времен застойных,

Всегда опрятен и побрит,

Одна вот только лишь беда

Не носит галстук ни когда.

Ну что ж и пусть , не важен вид,

Когда у человека есть 

Ум совесть, принципы и честь.



XI

Дано с минуты появлений 

Нам все- сказал Аль Фараби.

Любой новорожденный –Гений

В себе себя лишь полюби.

Не дай торжествовать пороку,

Соблазны прочь! Противься року ,

Пусть станет жизнь не слаще соли,

Потворствуй только «доброй воле».

Но человек, он часть природы

Инстинктов и желудка раб:

Умом ленив, руками слаб.

Пройдут бесчисленные годы,

Пока резерв потенциальный 

В нас превратиться в актуальный.



XII

В тьме бесконечной толщи лет,

Той, что мы временем зовем, 

История, как яркий свет, 

Полоской видится на нем.

Из всех, кто ею освещаем

Мы вспомним или насчитаем

Две сотни гениев едва ль,

Всех остальных конечно жаль:

О нет, утешься мой читатель

Быть гением хотя почетно, 

Но очень, очень уж хлопотно,

Хоть реалист ты ,хоть мечтатель,

Но это знать ты должен твердо:

Им чаще всех дают по морде.











XIII

А то костерчик разведут,

Коль он не служит силе темной,

К столбу привяжут и сожгут,

На вот тебе, неугомонный.

Иль, как простого воробья 

Из пистолета иль ружья

Убьют «злодея» на дуэли.

Да что уж там! На самом деле

Об этом знают все давно:

Быть гением при жизни ,

Служа науке иль отчизне,

Если не грустно, то смешно.

Но уж такой у них удел 

Терпеть все то, что бог терпел.



XIV

Пройдет столетий может пять,

Потомки наши, а не мы

Ценить , любить и уважать 

Работу умной головы

Научатся и человек 

Вернет утраченный тот  век,

Который «золотым зовем».

О нем мы знаем, но не ждем.

Пройдут суровые века

Азоновых, губящих дыр,

И страхом скован будет мир, 

Людей животных, а пока

В заботах мелочных живем

Все измеряя лишь рублем.



XV

Начальник наш, хотя не гений,

А в прочем, кто его поймет,

(Звался, Вы помните Евгений)

Любил стрелять идеи в лет.

Она лишь только воспарит,

Ее он тут же приземлит,

Закурит смачно сигарету,

Разглядывая живность эту

Внимательно со всех сторон.

Измерит вес, прикинет цену

И интуиции на смену, 

Специальных знаний эталон, 

Что в красный вписаны диплом

Придут расчеты за столом.











XVI

И укрывая не терпенье, 

Копну волос он ворошит,

Кипит и в творческом кипении,

Угрюмый, хмурый, все молчит,

Или не требуя ответа

Попросит у коллег совета,

Но яркой мыслью ослеплен 

В себя уходит снова он.

А мы все движемся, как тени,

Ступая мягко на носок

Не стукнет женский каблучок,

Не слышно звуков словопрений.

И только жестом или взглядом

Мы говорим с сидящим рядом.



XVII

Когда проверены все нормы:

Проектов и решений судьи,

А мысли обретают формы,

Наполня смыслом наши будни,

Тогда лицо его светлеет,

С него довольством так и веет

И начинает он острить

И много, много говорить.

Всем даст заданье и работу,

За чертежи засядет сам,

Спасенья нет карандашам.

Работа до седьмого пота.

И за старание, как награда

Звучит по радио Ламбада.



XVIII

Потом, что б не было мне стыдно, 

И что б никто сказать не мог:

-«Он  судит все не объективно, 

И речь его –вранье, подлог».

Заранее вас предупреждаю:

Пишу о том, что твердо знаю.

Стараюсь факты излагать 

И с детства не обучен врать.

Без лишних слов и без сомнений,

Отбросив мнений разных хлам

Я часто убеждался сам

В том, что начальник наш Евгений

В наш меркантильный, жадный век

Был добрый, щедрый человек.











XIX

Предельно вежлив, деликатен, 

С улыбкой яркой, как медаль, 

В одежде прост, но аккуратен, 

Иль элегантен, как рояль.

Ошибку члена коллектива, 

Хоть не было к тому мотива

Воспринимал он, как свою.

Не говорил тогда: «Даю

Я два часа на исправленье».

И по примеру многих лиц

Кричать на женщин и девиц, 

Себя ввергая в озлобленье

Он ни когда не позволял 

«И в чуже чувство уважал»



XX

Таков Евгений на работе,

Но вам наверно любопытно,

Что посвящает он субботе?

Каким делам он предан скрытно?

К примеру я пишу стихи, 

Простят ли мне за то грехи?

Или на муку и в награду

Дорожку мне покажут к аду?

Жаль, что Евгений не поэт,

Но он у нас большой любитель

Даров природы и хранитель

(Храни господь его от бед),

Малоизвестных рыбных мест

Где жерехов и щук не счесть.



XXI

Мы все подвержены страстям,

Кто низменным, а кто высоким..

Нас раздирают по частям

Соблазны, зависть и пороки.

Те кто читал Бальзака знают:

Желанья нас огнем сжигают, 

Покой нас покидает прочь,

Когда пытаемся мы мочь.

Ну, что ж, а если неудача?

Тогда тоска и темнота,

Душой владеет пустота.

У женщин все проходит с плачем,

Мужчины поступают так:

Берут сберкнижку и в кабак.









XXII

И начинается запой.

Да кто у нас теперь не пьет?

(запомним навсегда застой)

Пожалуй только идиот.

Пьем в ресторане, на работе,

Пьем на рыбалке на охоте,

Пьем в поездах и на воде,

Пьем под землею и везде:

На днях рождения и свадьбах,

Пьем под забором, за столом,

С людьми приличными,  с дерьмом,

На стадионах, биллиардных,

Или уставясь тупо в точку,

Мы глушим водку в одиночку.



XXIII

Сначала для мирских забав 

В кумиры мы ее избрали,

Но дали слишком много прав

И сами в рабство к ней попали.

Спросите: «Что теперь любить?»-

Ребенок вам ответит –«пить».

«А, что теперь есть бытие»?

Ответит хор вам-«питие».

А водки нету в магазине»?

«Плюем на то мы, ерунда

Для нас и это не беда,

Известно большей половине

Без сахара ее, как гнать

Что бы потом лакать, лакать.



XXIV

Мораль и нравственность в загоне

Унижены, оттеснены.

Расположилися на троне

Друзья, подруги сатаны.

Стоп, стоп, довольно, хватит ныть

 Второе я мне говорит.

Словам теперь уж нету веры

И в этом важно чувство меры.

Сказал давно Владимир, князь:

-«Веселие Руси есть  питии,

Не может без того и бытии».

От мусульманства уклоняясь, 

К вину питая постоянство

Принял он тут же христианство.











XXV

Евгений – истый славянин,

Потомок Киевской Руси.

Он ни когда не пил один.

У всех друзей его спроси.

Об этом рассказать бы мог

Его напарник и дружок

По их охотничьим делам ,

А на работе просто зам,

Чей образ просто без морали

В начале я обрисовал,

Как образец и идеал

Мужских достоинств, его звали

Владимиром и был он мил,

Коль женский пол его любил.

XXVI

Я не люблю считать года

Свои, тем более чужие.

Мне представляются всегда 

Они как столбы верстовые

На той дороге, что идет 

Вперед, вперед, всегда вперед.

Но все же должен я заметить, Что предстояло только встретить

Владимиру тридцатый год,

Хоть, как и Вы , мой друг- читатель

Года не чту за показатель 

Ума, совсем наоборот.

Я был умнее молодым 

И не стремлюсь я стать седым.



XXVII

За все свои не полных тридцать

Вкусивши жизнь со всех сторон,

Любил на праздник веселиться,

А в будни поработать он.

На старт-площадках Байконура

Мечтал о пальмах  Сингапура.

И на груди осталась рана –

Отметина Афганистана:

На аэродроме пыль в Кабуле,

Весна и страшная жара,

Но вдруг запели стингера,

И засвистели кругом пули.

Оджна из них –дитя эпохи,

Побила грудь ему на вздохе.











XXVIII

Разжали пальцы автомат,

Вокруг него все как немое,

Он падал медленно назад,

Уже не слыша звуков боя.

Потом душа его хотела

Совсем почти покинуть тело,

Но это сделать ей не дал

Наш доблестный мед. Персонал.

На койке в белых простынях,

Что бы не корчился от боли, медсестры трижды в день кололи Ему морфей в госпиталях

До дна испив страданий банку

Он комиссован на гражданку.



XXIX

Теперь ему бы отдохнуть, но наш Володя не такой.

Он поступает в институт

И снова , снова вечный бой.

По случаю такому Плиски

Не грех с друзьями пропустить,

Но негде взять, пришлося пить

Любимый всеми самогон.

Во дни веселия и драм 

Теперь он заменяет нам

Аперитив, коньяк Наполеон,

Но их достанете едва ли

Ведь виноградник порубали.



XXX

А за английским до диплома, 

Ну просто уж рукой подать,

Тебе от имени профкома

Желаю защитить диплом на пять.

И хоть давно ты инженер

 И всем друзьям своим пример, 

Но эта важная бумага

Порой нужнее чем отвага.

Для всех конечно не секрет

При строе нашем все возможно

Диплом не палка, но опереться можно

Друзья изменят , а бумага нет.

И каждый без нее червяк,

Хоть умный будет, как Собчак.













XXXI

Все ж жаль Володя на дипломе

При нем пожалуй веселей.

И не хватает в нашем доме

Его суждений и речей.

И каждый день после обеда,

Привычку, превращая в кредо

Конструктор Коля-сибарит

За Вовкиным столом храпит.

Нет ничего того нелепее,

Чтоб он работал за оклад,

Гордится он и очень рад,

Что вырос в дорогой Совдепии

Где на работе можно спать 

И деньги смело получать.



XXXII

Но сибарит он поневоле.

Таков наш жизненный уклад.

Ввергает нас  все боле, боле

Он в меланхолию, разврат.

Известный принцип управлять:

Тащить, тащить и не пущать

Плодит все больше сибаритов,

Ханжей, рабов и паразитов.

И не за что схватиться взгляду

Душа, как ночь темным темна,

Налейте ж чарочку вина,

Иль лучше уж налейте яду,

Но яда нет он дефицит.

Пей горькую, народ простит.



XXXIII

Или прошу: забудь про пьянку,

 Машину от тоски купи.

На ней крути верти баранку,

На тормоз жми и газ топи.

И будешь ты шофер –любитель,

Машина, запчастей обитель, 

Сжигая топливо и шины.

Поможет избежать кручины.

Достоин в этом подражанья

В машинах Коля крупный спец.

Не сибарит а молодец.

Среди любителей заранее

Он знает, где что застучит, 

Где нужная запчасть лежит.











XXXIV

Ключи в замок, нога на газ:

Тахометра взметнулась стрелка,

Доставит Вас хоть на Кавказ 

Его летящая тарелка.

А ляжку жжет большая сумма,

Он не проедет мимо ЦУМА,

И женщинам наносит раны

Костюм с эмблемою Мontane

Когда ж нечаянно задет 

Бывает личный интерес

В нем просыпается Арес,

Что предвещает много бед,

Врагам под их зубовный скрежет 

Подметки на ходу он режет.



XXXV

А как играет на гитаре,

Приятным голосом поет,

Коль в настроении, ударе,

То весь он словно сладкий мед.

И как на мед стремятся мухи

Вокруг него летают слухи

О многих множествах побед,

Но мне поверьте, это бред:

Своей супругою любим

В высоконравственной природе

Предпочитает он свободе

Долг перед ней, как херувим

Он чист и с этой стороны 

Не предъявить ему вины.



XXXVI

Хотя любой из нас не прочь 

Присвоить славу Дон Жуана,

Лишь в темном покрывале ночь

К нам выйдет, будто из тумана,

Начнется с неба звездопад,

Под шум листвы и звон цикад, 

Уйдя из облачного плена,

Прекрасный вспыхнет лик. Селена

С себя стряхнув тревожный сон,

Скорей спешит в знакомый грот,

Оставя звездный небосвод,

Туда где спит Эндимион.

Над ним от нежности сгорает

В уста целует и ласкает.











XXXVII

Тогда подвластны Афродите

Сердца и души всех людей,

Она прекрасней Нефиртити

И на коленях он пред ней

Стоит и плачет и тоскует

Или в забвении целует

Ей руки кольца и колени… .

Исчезните, уйдите тени

Безумств давно прошедших лет,

Таитесь вы на дне души ,

И лишь в полуночной тиши

Ваш теплый не гасимый свет

Тревожит реже уж меня

Все пепел, пепел, нет огня.



XXXVIII

Холодным, ядовитым взглядом

Теперь на женщин я смотрю

Из всех, кто далеко, кто рядом

Уж ни кого я не люблю.

При виде этих кентавриц

Уже не падаю я ниц.

Спокоен и тоска не гложет 

Мне сердце. Правда это может

Есть результат не юных лет,

Их память, как тяжелый груз, 

…………………………….

…………………………….

А может просто я попал

В философический завал?



XXXIX

И променял всей жизни пламень

И радость солнечных лучей

На тлен и философский камень,

Живя средь мрака и теней?

И для чего и сам не знаю

Я книги умные читаю.

Они дают один ответ:

Все в мире суета сует.

Все, все под небом этим было

Гроза и солнце, жизнь и смерть.

Все это будет снова впредь.

Согласен, человеку мило

Жить и оставить в жизни след,

Но смысла в этом все же нет.











XL

Не думал Вас я позабавить 

Глубокомыслием своим.

Петляет мой Пегас и править

Еще умею плохо им.

И скачет он куда захочет.

Не послушанием порочит

Мой замысел и мой сюжет.

Вот я, как молодой корнет,

Как следует его пришпорю

И послушанью научу.

Ну! Ну! Пошел, я не шучу.

Упрямством я с тобой поспорю..

Вот наконец пошел он прямо.

Вернемся же к своим баранам.



XLI

Так адвокат сказал Патлен

Истцу ушедшему от темы.

Стряхну я пыль у истины с колен,

С лица ей смою грим и кремы,

Завью ей пышные власы,

Как капля утренней росы, 

Лист омывает запыленный

И обнажает слой зеленый,

Так пусть она подобно ей

Добавит красок мне в слова,

Чтоб закружилась голова

У всех вольтов и королей.

Соленый привкус на губах,

Ведущих речь о женщинах.



XLII

Но все они проходят мимо,

Попасть в стихи нет много шанцев

Лишь у технолога Марины,

Вполне прекрасной без нюансов,

Со взглядом чистым и прямым,

Как воды моря голубым,

С руками греческой богини,

Ну а достоинством графини.

А ножками! Коль вы не пьяны 

И захотите пьяным быть

На них взгляните и забыть

Не сможете клянусь Кораном,

Считать не будем шансы зря

Поскольку их моря, моря.











XLIII

Умна, скромна и не спесива,

Нежна, в движении легка, когда спокойно, горделиво,

Идет она мимо кружка 

Мужчин; немая сцен «Ревизора»

Сменяет страсти разговора,

Но в веренице лет и дней

Ей мама с дочкой всех милей.

Среди очерченного круга

Знакомых. Близких и друзей

Так часто не хватает ей

Того единственного друга,

Который б всех затмив собой

Стал счастьем, радостью, судьбой.



XLIV

Ни кто, ни джентльмен, ни воин,

Ни аферист, ни Дон Жуан

Любви небесной не достоин.

Не проницаемый туман

Объемлет чувственную душу,

Лишь ветер вынесет на сушу:

На берег чистый и живой

Крик чаек, волны и прибой.

И снова, снова тишина.

В лице приятная улыбка,

Как новогодняя открытка

Благожелательства полна.

А время продолжает бег

Все укорачивая век.



XLV

Все это право слишком лично.

Имеет каждый status quo,

Что ж, коль Марина симпатична

Раскрыть мне следует его?

И не просите, мой читатель,

Хоть я простой бумаг маратель,

Но знаю, нет тем людям веры,

Кто не владеет чувством меры.

А образ нежный и красивый

Пусть дорисует каждый сам,

Простор воображенью дам.

Пусть будет Вами он любимый,

Как тень , прохладу любим в зной

Или тепло огня зимой.









XLVI

Как я писал об этом выше,

Две женщины в отделе нашем

Работают под общей крышей,

Не будем выяснять , кто краше,

Что б их случайно не поссорить,

Что б отношения настроить на добродушной дружбы лад,

Пусть не коснется не впопад

Случайно сказанное слово

Души, и сдержанный их вид

Не затаит в себе обид,

Претензий, зависти, такого

Среди воспитанных людей

Быть не должно в толкучке дней.



		XLVII

	

Прошу вас, больше улыбайтесь.

И не считайте то за труд.

Попробуйте и постарайтесь,

Улыбку вашу Вам вернут.

А с ней, уверен без сомнения

Придет другое настроение:

Приятней милым быть, простым,

Чем раздраженным, грубым, злым.

И этим качеством вполне

Конструктор Нина овладела.

Она всем улыбаясь смело

Была подобная весне,

Иль ветру в быстрых облаках,

Всегда в заботах и делах.



XLVIII

Карандаши, резинки, формы,

Эскизы, ГОСТы по столам,

А дома выше всякой нормы

Забот, трудов, семейных драм.

И быть всегда при этом милой?

Сумей достать кирпич для виллы.

А по утрам стряхнув дремоту

Спешить скорее на работу.

Где тратя вдохновенье смело

Не без приемов рисованья

 Придать лицу очарованье,

Но это же святое дело.

«Ах боже мой, уж девять ровно,

Что ж скажет Мария Петровна».









		XLIX

На этом первую главу

Друзья, закончить я решил.

И очень радуюсь тому,

Что Вас развлек и насмешил.

Или задуматься заставил.

Ошибки есть, их не исправил:

Летают мысли быстро, тише,

А первая из них всех выше.

И решил: быть по сему,

Коль бог пошлет мне вдохновенье, 

Или достанет мне терпенья,

То напишу еще главу.

Итак, до встречи мои типы,

И вы друзья и прототипы.



8.03 – 15.06.1990г.















Глава вторая



			I

Взяв Пушкина себе примером.

Пред ним склоняясь головою,

«Пишу Онегина размером»

Не ново это под луною.

Но старовером не слыву

И прежде чем начать главу

Хочу читатель Вас уверить,

Что нет мерила, что б измерить 

Всю глубину его стихов

Рождающих восторг души.

Они друзья так хороши,

Что музыка звучит меж слов

Читаешь  - полной грудью дышишь.

Умри, но лучше не напишешь.



















II

Поэты века золотого

И вы , серебряного века,

Водою родника живого 

Вы напоили человека.

Из вас люблю и уважаю

Тех кто его любил ,

И знаю, что вы лишь потому поэты, 

Что в плащ любви к нему одеты.

А я, как строгий судия,

Своих талантов, рифм куратор,

Признаюсь: лишь версификатор,

А не поэт мои друзья,

Хоть Пушкинских стихов вино 

люблю, как жизнь давным давно.



III

И в час полуночный, когда

Морфей смежает людям веки

Все засыпают города,

Лишь продолжают бег свой реки,

Мне снятся рифмы и стихи,

Они приятны и легки, 

Ко мне приходит Пушкин в дом,

Беседуем мы с ним и пьем

Его любимое Бордо.

Стихи мои он почитав,

Со мною пьет на брудершафт.

И не мешает нам ни кто,

Но други, это только сон.

Так мил и так приятен он.



	IV

А наяву все так иначе,

И век двадцатый за окном.

Смеются мало, больше плачут, 

Кругом Гоморра и Содом.

И в ожидании катаклизма

Летят проклятья в адрес жизни.

За годы долгие борьбы

Все в синяках и шишках лбы.

И что же толку? Грудь в бинтах,

А мы все злы и не терпимы,

Хамливы ,жадны, мерзки ,лживы.

На самом деле, но на глазах,

Среди не нужной всякой дряни

Свой кукиш носим мы в кармане.









		V

Довольно, хватит, будет с вас

Картины мрачной, хоть не лгу,

Сказать Вам более сейчас

Увы, читатель не могу.

Один совет Вам только дам.

Он в будущем послужит Вам:

Когда б чего Вы не слыхали,

Или быть может быть читали

Всему не верьте сразу вдруг.

Авторитетов нам не надо,

Авторитет ума ограда,

В чести у дураков и слуг.

В чем истина? На сей вопрос

Не сразу отвечал Христос.



		VI

Но знаем мы, что есть она:

Столица Франции – Париж,

А за зимой всегда весн

Придет, закапает вновь с крыш.

И в нашем славном городке, 

От центров крупных  вдалеке,

Как всем мечтаниям предел 

Был создан комплексный отдел

От института скажем N.

Я мог бы Вам его назвать,

Но я боюсь язык сломать,

Хоть повторял я, как рефрен

Его названье сотни раз

От этого избавлю Вас.



		VI

Был призван созданный отдел

Творить проекты в регионе, 

Сквозь годы сюзерен глядел

И с высоты сидя на троне,

Указывать любил всегда

Кому нести чего, куда.

И хоть был в дальнем далеке

Отдел держал на поводке

При помощи счетов, финансов,

Приказов грозных, телефона,

Наместника, была еще ворона:

Певица черная романсов

На тему: кто чего сказал

Или случайно разболтал.











			VIII

«Болтун находка для шпиона».

Плакат повесьте на стене

В нем мысль достойна Соломона

Читайте днем и при луне.

И пусть он будет Вам иконой.

В нем Тютчева совет знакомый:

«Молчи, скрывайся и таи

И чувства и мечты свои»,

Не то наделаешь проблем

Себе ненужных и другим,

Болтая языком своим

Самозабвенно, между тем,

Слова толкуя на свой лад

Враг все услышать это рад.



			IX

Врагом того лишь я считаю,

Кто цель заветную свою

Достигнуть не трудом мечтает,

Кто слово нежное «люблю»

Не скажет ни кому другому, 

Как только первому, шестому.

В делах себя он только слышит,

А  возразите, злобой дышит.

В бесчести  других отраду, 

Как наркоман в морфее ищет,

А плачут все, тогда он свищет

И подсыпает соли, яду

На рану с радостным цинизмом

В душе ласкаемой садизмом.



			X

Твердит нам мудрость поколений,

И проболтался Сатана

Без зла, борьбы и поражений

Добро от лени и от сна

Забот не зная и без дела,

Не напрягаясь до предела

Не может больше быть добром:

Родится равнодушье в нем.

Поэтому бокал вина

За ваших близких и друзей 

Н праздник радости своей

Не пейте никогда до дна.

Сказав не внятно: «Будь здоров»-

Его допейте за врагов.











			XI

Но быть сильней не позволяйте

(Зло интеллектом послабее)

Себя в борьбе не восхваляйте,

И помните: всего важнее

Заметить во время его,

Не забывайте и того,

Что добродетель- друг порока

Почти всегда, а Ваш до срока

Иль зло под маскою добра,

Скрываемое им искусно.

Увы друзья все так, но грустно

Сегодня больше, чем вчера

Мне эту тему продолжать,

Нравоучения читать.



			XII

Все чаще, чаще я зеваю

Лишь ту шарманку завожу.

Священником не быть мне, знаю

Тогда зачем же я брюзжу?

Заметил я не в настроенье

Во мне рождается стремленье

Давать согражданам уроки,

В которых мудрости лишь крохи.

Друзья! Бог с Вами, черт со мной.

Коль жить хотите до ста лет

Подобный не читайте бред

Своей живите головой,

Как босс из нашего отдела,

В делах минуту, час без дела.



			XIII

На мягком кресле, за столом

Журнал небрежно он листает,

Мурлычет песню ни о чем,

Со стороны смотреть –читает

Когда ж зазвонит телефон,

Все слышат бодрый баритон

Приветствие, довольный смех,

Что б знали все он громче всех

За дело общее радеет.

Сейчас вопрос решает он, 

Который без него решен 

Не может быть, и кто посмеет

Теперь сказать, что он бездельник

В день неприятный – понедельник.













			XIV

Что б не возникло мысли этой

В народе, быть его умней, 

Любуясь длинной сигаретой

И не умело из ноздрей

Дым выпуская, он решил 

И сюзерену позвонил:

«Скажите мне директор строгий,

Обогатите ум убогий

Богатым опытом своим.

И научите, как без риска, 

Без шума лишнего и писка

И что б потом был не судим

Мне этим сбродом управлять?

Что? Плохо слышно, не понять.



			XV

Чего, чего? Достать икру?

Ну это для меня пустяк… .

На счете деньги? Есть,… не вру,

Но все ж насчет совета как?

И тут же слышит он в ответ

Дороже золота совет:

«Коль взялся ты за это дело

Его вести стремись умело.

А Это значит делать нужно

Лишь только то, что я скажу.

Не то смещу, иль посажу.

А будешь жить со мною дружно, 

Свою, играя точно роль, 

То будешь ты, как я король».



			XVI

“Но это первое, второе:

Учись народом управлять.

Кричать не нужно матом кроя

Народ нам матом не пронять.

Его усвоил с колыбели

Наш гражданин и неужели

При звуках музыки родной

Он удивится и душой

Смутится сильно? Нет не верю.

Скорей тебе вернет назад

В отборном виде, тот же мат.

Не вольно вспомнишь Амалфею,

Рог изобилия ее.

Теперь для мата в нем жилье.









			XVII

Есть метод: верою служил

Во все века он всем царям.

И заклеймен, что было сил,

Но нет еще послужит нам.

Он результат дает прекрасный, 

Ну словом разделяй и властвуй.

И подбери двух стукачей

Из честных преданных людей.

Их обязательно поссорь,

Тогда узнаешь все ты первый,

А то залог успеха верный.

И не послушных всех уволь.

Займи других тупой работой,

Поменьше думать будут кто ты».



			XVIII

Такой вот мудрости полны

И обливаясь липким потом,

Во славу родины, страны

Мы поспешаем на работу.

А радость чуть заметной тенью

Скользит подобно приведенью

Порою к нам, но чаще мимо.

И лишь любовь не истребима, 

Как свет кометы в вышине

На темной сфере небосклона

Средь звезд Тельца и Скорпиона

Сквозь ночь стремящихся ко мне.

Или, как теплый свет Луны

Лучи, чьи нежность без вины.



			XIX

Ах нежность, как твои лучи

Все исцеляют сердца раны.

То вспыхнут пламенем свечи,

То вдруг вином текут в стаканы.

От них кружится голова,

В глазах темно, а на устах слова

О том что во вселенной всей

Тебя нет лучше и милей.

И каждые мгновенья эти 

По мудрости равны векам.

И для того даются нам, 

Что б помнили не все на свете

Страданий чаша через край.

Есть все же истина и рай.









		

			XX

Но впрочем может быть грешно

Искать нам рай на этом свете,

А вот и рифма Вам –смешно,

А что есть грех не знают дети.

И взрослые почти забыли

Чему их бабушки учили.

В порядке зависть, объеденье,

А блуд нам – сладкое варенье.

И тот кто честный, тот дурак,

А дружба, преданность друзей

Не стоят десяти рублей.

Хватай их и беги в кабак

Напейся водки там со сбродом

Тем, что завет себя народом. 



11.1991г.

			XXI

05.1993

Предвижу Ваше удивленье:

«Как может камни он бросать

В народ, общественное мнение

Как может нас он оскорблять»?

Не думал ни чего такого,

И в мыслях не держал я злого.

И вас прошу меня простить.

Не нужно строго так судить.

Поспешный суд всегда не прав, 

Но кризис общества друзья

Совсем не сам придумал я.

Вы укротите строгий нрав,

Душе полезней снисхождение, Сочувствие и сожаленье.



			XXII

Так посочувствуем и мы

Тем кто начальниками был

Склоненьем легким головы,

Тем кто усердно нас давил.

За что презренье им награда,

На свете лучше нету яда,

Им с нами было нелегко,

Но все пошло, все далеко.

И нет давно уже отдела:

На месте этом пыль и прах

Сквозняк, бумага на полах.

Все сдуло, ветром завертело

И погрузилось в грязь и мрак,

Ни кто не знает, что и как.







			XXIII

Ни кто друг другу уж не нужен,

Все разбрелися по углам.

Как муху ждет паук на ужин,

Мы ждем, когда позвонят нам.

Не бьется сердце в упоении,

На сердце камень, дух в томлении,

Мелькают серой чередой

Работа, вечер, час ночной.

Все повторяется, как встарь

«Ночь, улица, фонарь , аптека…

Живи еще, хоть четверть века…

Аптека, улица, фонарь».

«И плещет, плещет море бед».

Зачем, зачем кто даст ответ.



			XXIV

Предвосхитил событья я

И хронологию нарушил.

В спокойном русле бытия

Встревожил сильно мою душу

Событий лет последних ряд,

Но все пройдет и водворят

Все реки воды в берега,

По ним цвести начнут луга… .

Без катаклизмов, разрушений,

Как прежде потекут без сил

Они погруженные в ил.

На этот счет есть много мнений,

Но что пройдет, то не беда

Товарищи и господа.



			XXV

Итак, начальник был ……….,

Работать толком не умел,

Хапуга мелочный, слабак,

И весь отдел с ним загремел.

Остался он без телефона,

Стол с креслом продала ворона,

А в помещении  погром 

Был учинен субботним днем.

Такой вот мощный был финал.

А в понедельник « с поля брани

Гарун бежал быстрее лани».

Сценарий друг его писал.

Предупреждал его: не смей

Ты заводить себе друзей.









		XXVI

Пожалуй, нужно Вам сказать, 

Хоть многие об этом знают,

Настало время разрушать

И все, как могут разрушают.

Удел для хилых идиотов

И темы новых анекдотов,

Как факультет вещей не нужных

Любовь, а рядом с нею дружба.

Мы научились торговать.

Тележка - времени примета,

И знаем шесть сторон у света.

Купить умеем и продать,

А на вопрос: «по чем душа?»

Ответ: «не стоит не гроша».











КОНЕЦ